Прощай, любимое озеро!

В тот момент, когда пригородный автобус притормозил у небольшого бетонного островка, обозначавшего в этой местности остановку, я осознал, что глубоко сожалею о потерянном в этой поездке времени.
За раскрывшимися дверями автобуса бушевала непроглядная стена дождя. Такие грозы бывают в наших краях один-два раза в году.

Каждый наверное сталкивался с ситуацией, когда дальняя, малоприметная тучка на горизонте начинает быстро расти и через 15 минут превращается в кипящий слоеный пирог, в котором неизвестный художник смешивает сто пятьдесят оттенков фиолетового. Туча при полном штиле подплывает к озеру, охватывая его темным полукольцом, подсвечивая наступающую тьму редкими сполохами змеистых молний.
Затем следует резкий удар шквалистого ветра, способный переломить несколько стволов в прибрежном осиннике или несколько толстых веток в соседнем яблоневом саду. За ветром приходит дождь густой и непроглядный, в котором, вытянув руку вперед, не всегда рассмотришь кончики пальцев.

И все время, пока идет дождь, оглушительно гремит гром, сверкают молнии…
Именно такая гроза настигла меня в пути, когда я пригрелся на сидении в пригородном автобусе по дороге на озеро Вераплан.
И я, конечно, поверил этим олухам из метеобюро, которые в случае отсутствии кофе не в состоянии предсказать погоду даже на пятнадцать минут, даже если за окном висит туча и уже льет сильный дождь!

Вариантов у меня было не много.

Вариант 1. «Заплатить за билет до конечной остановки. Затем купить обратный билет до города. Спокойно поспать в салоне, сидя на заднем сидении. Купить для успокоения душевного на автовокзале бутылочку пива и спокойно поехать домой».
Вариант 2. «Уйти в дождь. Плащ с капюшоном продержится минимум час, а затем я вспотею, на внутренней поверхности плаща появятся капли конденсирующей влаги, и я промокну не менее качественно, чем просто под дождем.

Я выбрал второй вариант, потому что выходных у меня не так уж и много, а с телевизором я еще успею зимой пообщаться. Я глубоко вздохнул и шагнул в дождь.
Автобус закрыл двери, мягко тронулся и медленно, словно призрак скрылся в непрекращающемся грохоте.

Остановка не имела крыши, но рядом с ней находился вход в сельский магазин, размещенный в сельском домике. Он был закрыт на большой навесной замок, но крыльцо перед входом было накрыто двухскатной шиферной крышей.
Там я и переждал пик грозового ливня. Как только туча ушла в сторону город, а в воздухе поплыл туман от испаряющейся влаги, я решительно перешагнул небольшую лужицу и весело зашагал по направлению к озеру.

Я перешел через дорогу, нашел заветную тропку вдоль глубокого ручья. Мимо каких-то ржавеющих в болотистом лесу навесных агрегатов к трактору тропа вела меня к зарослям крапивы. Я перешел через неглубокую речку и оказался на противоположной от деревни стороне водоема.

Теряющаяся в глубокой траве тропа вела меня вдоль берега в тенистую заболоченную местность, в которой было всегда прохладно, звенели над болотом комары.
По этой стороне водоема было мелко, вдоль воды метров на 5-7 от береговой линии тянулись заросли какой-то водной травы, название которой я не знаю до сих пор. Кое-где на воде лежали листья кувшинок, цветы которых открывались на встречу поднимающемуся из-за леса Солнцу.

Место я выбрал спонтанно. Просто надоело идти вдоль берега. Я нашел спуск к воде, под раскидистой старой ветлой. Корни дерева не слабо подмыла вода. Ветла склонилась к водоему, но все еще держалась за берег достаточно крепко.
Вдоль берега в воде все так же тянулись заросли травы, в которой проглядывались небольшие окна, а так же длинная, но достаточно узкая, постепенно зарастающая дорожка, которую, видимо, оставила причаливавшая к берегу лодка.

Стоял штиль. Туча унеслась куда-то в сторону города. На ясном небе появилось Солнце. Водоем курился негустым туманом, в разрывы которого хорошо просматривался противоположный, поросший густым кустарником берег.
На том берегу шумела дорога. Машин не было видно, но даже по звуку двигателей можно было определить, какой автомобиль пересекал казавшуюся пустой деревню. Пели петухи. Кое-где галдели гуси и визжала обиженная кем-то неведомым свинья.
По воде гуляли солнечные блики. Короткие всплески выдавали щуку, которая охотилась где-то недалеко справа от меня. В окне, расположенном метрах в тридцати от меня поднимались к поверхности грозди пузырей. Я так и не научился различать по пузырям, линь это ворошит глубокий ил или стая подлещиков ищет себе пропитание.
Слева от меня завели свою песню лягушки, затем они истерически завизжали и я насторожился. Через минуту увидел, как моему берегу подплывает достаточно большой уж. На лягушек он внимания не обратил, скрылся в невысоких зарослях камыша, как будто и не было его никогда.

Я развернул удочку, насадил бутерброд «опарыш + мотыль», установил глубину сантиметров 30 и забросил свою нехитрую снасть в одно из окон метрах в 6 от берега. Глубина меня абсолютно не порадовала. Поплавок стоял согнувшись, как Пизанская башня. Грузило лежало на дне.

Я тяжело вздохнул, мысленно выругался, но идти дальше по берегу абсолютно не хотелось. Я развернул вторую удочку, насадил на крючок три зерна перловки и закинул снасть в другое окно перед собой метрах в семи от берега с аналогичной глубиной, про себя решив, что если поклевок не будет в течение часа, то перейду на другое место.
В тот момент, когда я прикладывал нижнее колено второго удилища на заросли прибрежной травы, краем глаза я уловил движение первого поплавка. Антенна его слегка дернулась, а затем начала медленно склоняться к воде. Я протянул руку и захватил кистью руки нижнее колено удилища. Антенна медленно продолжала движение и, когда ее вершина коснулась поверхности воды, я мысленно досчитал до трех, а затем сделал короткую подсечку.

Легкое лайтовое удилище изогнулось. Я быстро приподнял засеченную рыбу, дал ей глотнуть воздуха, а затем спокойно вывел к берегу подлещика грамм на 300. Через минуту я опустил рыбу в подготовленный садок, который поместил в воду под корнями дерева.

Скажу честно, такое начало рыбалки не предвещало для меня ничего хорошего. По своему опыту знаю, что быстро пойманная рыба зачастую остается единственной за всю рыбалку. Не знаю, с чем это связано, но у меня эта ситуация повторяется достаточно часто на разных водоемах. А на Немане так постоянно.
Но менять место сразу я все-таки не решился. И в доказательство серьезности своих намерений, я развернул третью удочку. Короткую (2,4 метра) с толстой основной леской (0,22 мм), тяжелым (2 грамма) поплавком. Поразмыслив, я привязал к основной снасти короткий (10 см) поводок (сечением 0,12 мм) с крупным (Cobra № 6) крючком. Эту удочку я решил оснастить красным червем.

В этот момент я уже удобно сидел в тени ветлы. Солнце уже поднялось над противоположным берегом, поднялся небольшой встречный ветер, который гнал в мою сторону небольшую рябь, пригибая антенны моих поплавков к воде.
Видимо поэтому забросить снасть моей короткой удочки достаточно далеко и точно мне не удавалось. Сделав несколько пробных забросов, я плюнул на дальность, забросил снасть таким образом, чтобы поплавок стаял у самого края травы в метрах трех от берега, где глубина на удивление достигала целых 40 см.

А дальше я занялся прикормкой. Знаю, что это не по науке! Знаю, что прикармливаться надо до начала ловли. А я прикармливаюсь только во время ловли с периодичностью один раз в час. Замесил я прикормку, поставил отстаиваться, влагу впитывать и чуть еще одну поклевку не прозевал. Поплавок сильно дернулся, словно под ним прошла какая-то рыба и плавником его киль задела. Затем антенна поплавка накренилась. Тело поплавка дернулось и ушло в воду по самую вершинку антенны и быстро повело в сторону. Пока я поднимал удилище, поплавок успел полностью погрузиться в воду и вынырнуть в метре от первоначального места.

Я решил, что поклевка благополучно упущена, но в тот момент, когда поднимал кончик удилища, поплавок снова нырнул под воду. На этот раз я был готов, подсек и вытащил на берег к своему удивлению карася грамм 100 м. Для меня это оказалось сюрпризом. На Вераплане до сих пор я ловил линей, плотву, подлещика и леща, попадался окунь и горчак. Стаи уклейки бывало настолько надоедали мне, что я не знал куда деваться от этой небольшой, но жадной рыбешки. Красноперка в травяных зарослях продохнуть не давала. Видел и не раз атаки щуки, а карася до сих пор ни разу не видел.

От добра добра не ищут. Не стал рисковать и я. Забрасывал удочки, наблюдал поклевки. Некоторые из них были результативными и я вынимал из воды небольшую красноперую плотву или подлещика в пол ладони. А иногда поплавок заметно дергался и успокаивался на сильном встречном ветру. Постепенно клев стихал. Приближался полдень.

И тут я вспомнил про самый ближний к берегу поплавок. Он выпал из моего времени достаточно давно. Когда клевало на дальних дистанциях, не было желания распылять внимание. Я стал искать ближний поплавок и к своему удивлению обнаружил его в метре от первоначальной точки заброса. Размышлять даже не стал. Сделал короткий рывок и … вывел к берегу золотого карася грамм на 300. Он самозасекся, но ушел почему-то недалеко. Я пожал плечами, насадил на крючок еще одного червя.
Не успел поплавок коснуться поверхности воды, как я ощутил резкое его движение в сторону. Так обычно здесь клюет мелкая красноперка. Я подсек и… вывел к берегу второго золотого карася. Он был побольше первого.
Жор продолжался минут пять. Потом стая ушла. Было около двух часов дня. Стояла влажная летняя жара. Солнце уже скрылось в листве над моим деревом. Я бы давно разделся, но с соседнего болота налетали изредка стаи комаров. Да и слепни изредка надо мной кружили.

Клев почти полностью прекратился. Изредка подходила к прикормленному месту стайка уклейки. Из травы ее атаковала небольшая щучка и снова наступала тишина.
Я уже собирался уходить и даже смотал одну из удочек, но тут снова заработал самый ближний ко мне поплавок. Он слегка поклонился распустившей свои лепестки кубышке, затем дернулся и плавно с заглублением медленно пошел в траву.
Снова начался жор. Он длился на этот раз минут 10. Я доставал из воды карасей размером до 500 грамм, хотя по-прежнему не понимал, почему карась клюет только в непосредственной близости от берега на глубине, которую карась обожает только ранней весной.

На этот раз перерыв в клеве продолжался почти два часа. Карась подошел минут за 10 до того, как мне необходимо было собирать вещи, чтобы не опоздать на последний идущий в направлении города автобус.

Автобус опоздал, и мне пришлось постоять еще на остановке среди местных и дачников, собиравшихся в город. Тяжелый рюкзак приятно оттягивал плечо. Я стоял и любовался уходящим летом. Надо мной синело глубокое небо без единого облачка. Теплый ветер сушил обгоревшую кожу на лбу и щеках. Я пил купленную в соседнем магазине холодную минералку и смотрел на серое полотно дороги.

Почему карась клевал так близко от берега? Я думал над ответом долго, практически всю дорогу домой. Но так и не придумал ответа. Возможно, там, на глубине карася отгонял к берегу крупный лещ или очень большая щука разгоняла стада этой рыбы. А может быть, вдоль берега обитал кто-то очень вкусный для карася, какой-нибудь рачок или червяк. Ведь клевала рыба только на извивающегося в воде червя.
Я не заметил, как задремал. Снились мне красноватые плавники и круглые силуэты стоящей в воде рыбы. Я спал и совсем еще не знал, что скоро буду вынужден сменить место жительства и никогда больше не увижу этого озера.