Рассказ о моей первой охоте

На охоту мои старшие родственники ходили всегда. Дед был заядлым охотником, он прекрасно знал здешние леса. Также и воспитал своих сыновей. Те тоже могли часами сидеть и ждать кабана на тропе, выслеживать волка или лису. По осени, когда открывался сезон, охотились на водоплавающую дичь.

Выйдя на пенсию после службы в армии, дед не захотел сидеть дома. Он построил дом в деревне, переселился с бабулей туда. Сам устроился в лесничество объездчиком или по-местному лесником. Ему был передан под охрану огромный лес в двадцать тысяч гектаров на берегу небольшой реки Кинель под Самарой. Большая протяженность периметра леса приходилась на берег реки, с другой стороны лес выходит на поля нескольких деревень. Внутри самого леса в глубине есть несколько озер, река около леса делает крутой поворот, создающий заводь площадью в несколько гектаров.

На реке, особенно в заводи, а также на озерах каждый год селятся тысячи разных уток, на студеном озере в самой глуши кроме уток гнездуются дикие гуси и лебеди. Поэтому озеро и получило название Лебяжье озеро.

Дед, приступив к обязанностям объездчика, стал ревностно следить за сохранностью и приумножением поголовья животных и птицы в лесу. Сам стал меньше охотиться, да и другим особо не давал. Но при открытии сезона охоты у него имелись сведения, сколько и какого вида животных можно отстрелить, чтобы не нанести урона лесу. Очень строго относился к охотникам, приезжавшим без лицензий, которых он не подписывал. Вступал в открытую схватку с браконьерами, его побаивались – и не зря ведь бывший полковник, самой опасной службы – контрразведки «Смерш», – их тогда боялись все.

Со временем стал дед нас приучать к охоте с фоторужьем, сам иногда печатал свои фотографии журнале «Смена». Но и настоящие тулки висели у него стене. Я с малых лет гостил у деда. Иногда дед по настроению снимал двустволку или карабин, брал патронташ и звал на зады – пострелять, чтобы передать свои умения мне, как старшему внуку. Заодно похвастаться передо мной: насколько он умело и ловко мог стрелять из оружия. Стрелял он классно. Я подбрасывал бутылки в воздух, дед без промаха стрелял по ним. Попутно и меня натаскал стрелять также легко навскидку.

Учил иногда стрелять на вспышку и на звук. Я оказался примерным учеником, мог в доли секунды быть готовым к стрельбе и попадать в любую цель.

Дед видел во мне свое продолжение, передавал свои навыки прислушиваться к любому звуку, анализировать эти звуки, выделять важное. На охоте идти по следу, наблюдать за каждой травинкой и листиком, лежащим неправильно, делать выводы о том, кто оставил такой след. Научил пользоваться топором, саперной лопаткой и ножом, как на короткой дистанции, так и на расстоянии – кидал в цель на поражение лучше, чем в кино.

Когда мне исполнилось восемнадцать лет, я все свои игрушки подарил соседскому мальчугану, а дед заставил меня сдать на водительские права, а потом получить билет рыболова и охотника.

Летом, проверив мои навыки, как охотника, при наступлении охотничьего сезона дед выдал мне свое ружьишко, дал отличного спаниеля Пьеро, выписал лицензию на отстрел двух уток. Рано утром я и Пьеро двинулись к лесу. Местные мальчишки мне завидовали, что у меня такой замечательный дед, что у меня уже куча прав, которых у них нет.

Я шел с ружьем за плечами и думал, на какое из озер пойти. В конце концов, решил, что пойду на далекое озеро, там не слышно ничьих голосов, выстрелов оттуда тоже не было.

Пьеро легко бежал впереди меня, помахивая хвостом. Ему нравилась охота. Это уже не молодой пес, несколько раз в жизни участвовал в охотах. Ему нравился вкус крови от подстреленной птицы. Потом само состояние охоты доставляло особую радость собаке.

Вышли мы к берегу. Над озером еще плыл туман. В камышах были слышны разные звуки, кто-то кого-то ловил или просто носился в камышах.

Подойдя поближе, я взял ветку и подбросил ее в камыш. Шум от падающей на камыши ветки смутил тех, кто там прятался. Над полоской тумана взлетели несколько уток. Руки сами, почти на автомате перехватили ружье. Выстрел. Ясно увидел, что утка неровно дернулась в своем полете, перевернулась через крыло и упала в воду.

Пьеро сам поскакал по илу, потом кинулся в камыши. Через несколько минут показалась его довольная морда. Он держал в зубах первый трофей нашей охоты.

Я похвалил пса за выполненную службу, дал ему корочку хлеба. Пес всем своим видом требовал, чтобы я продолжил это интересное мероприятие Он получал особое удовольствие бегать за утками в воду, плавать, искать, доставать и приносить их на берег.

Прошли мы с Пьеро еще немного. Он стал выказывать особое беспокойство около большой заросли камышей. Кинул и туда ветку. Взлетели сразу несколько очень крупных уток. Попал в доли секунды.

Когда Пьеро принес добычу, я даже удивился, насколько кучно пошла дробь – много было ранок в одном месте.

Дед мне строго настрого запретил стрелять больше, чем имеется в лицензии. Но идти сразу домой не хотелось. Еще побродил по берегу, попугал дичь – много ее вывелось в тот год.

Через неделю еще разок сходил, но уже и с другом. Просто тогда понял, что нельзя в один год отстреливать всю дичь. Нужно очень ограниченно, чтобы лесное добро «…досталось и сыну, и внуку …» – так меня учил мой дед, плакаты с такой надписью он установил на всех дорогах к лесу.